Епископ Романовский Вениамин (Воскресенский)

В 1922 году он был арестован и судим Яргубревтрибуналом за хранение штампов и бланков (очевидно, тех духовных заведений, сотрудником которых он являлся до революции) и за неисполнение предписаний советской власти.

12 июня 1927 года во время поездки в Рыбинск, Пошехонье и Мологу, для совершения там праздничного Богослужения на Святую Троицу епископ Вениамин был вновь арестован. Его архиерейское Богослужение отличалось духовной силой и красотой и производило большое впечатление на верующих.

Епископ Вениамин и еще пять человек, «сгруппированных» вместе с ним, обвинялись в антисоветской пропаганде ярко монархического характера. Агентурных материалов для такого заключения не хватало. Основанием для него послужило то, что «во время богослужения архиерейский диакон на возгласах поминал царя: «Господи, силою твоею да возвеселится царь и о спасении твоем возрадуется зело» (строчки из псалма).

Когда епископ Вениамин находился в ярославском каземате ОГПУ, из губернского отдела дважды посылались телеграммы в Пошехонье с требованием срочно собрать  компрометирующий материал. В ответе на вторую телеграмму пошехонский уполномоченный сообщал, что дальнейший опрос свидетелей ничего нового не дает.

Компрометирующий материал работникам ОГПУ приходилось искать только в проповедях епископа. В деле по обвинению епископа Тутаевского нет ни одного свидетеля – тутаевского священнослужителя, и даже просто жителя города Тутаева. Большинство привлеченных к даче показаний малообразованных людей (жителей Пошехонья) не являлись недоброжелателями Владыки. Их показания свидетельствуют о большом впечатлении, произведенном на них словом архиерея: «Население восторгалось его проповедями, относясь к нему как к божеству, сравнивая его с мучениками. В связи с его прежней судимостью… Эти проповеди породили много толков и удивления резкости и смелости епископа…» Владыка проповедовал с большим подъемом: «Нужно сказать, что при произнесении проповеди Вениамин внушительно жестикулировал руками и говорил с резкими перерывами голоса», – вспоминал очевидец.

Епископ призывал в проповедях к стойкости в вере, спасению детей от безбожия, ставя на первый план задачу предупреждения от опасности, грозившей душам людей. Агент доносил, что Владыка Вениамин произнес следующую фразу в кругу духовных лиц и мирян на встрече с ними в Пошехонье:  «Если найдется все же незначительное число праведников, то возможно избежать гибели и Церковь будет спасена». Эти слова приоткрывают видение епископом Вениамином смысла и целей подвижнического христианского пути как необходимого основания спасения Церкви. Тем более это относится к архиерейскому служению.

Интерпретация проповедей епископа Вениамина простыми слушателями вредила архиерею. «Слышались возгласы: вот бы коммунисты поговорили с ним, он бы, наверно, всех забил», – сообщали они.

По пути во Владимирскую тюрьму конвоиры задержались в городе Тутаеве. По словам архимандрита Павла (Груздева), епископа Вениамина, с обритой наполовину головой, водили по городу, осыпая оскорблениями и побоями.

На допросах Владыка держался с достоинством мужественного человека. Попытка уполномоченного получить от него «компрометирующий материал» о бывшем коллеге по Ярославкой семинарии, выступавшем с приветственной речью на встрече архиерея в Пошехонье, не увенчалась успехом.

Епископ Вениамин признал, что борется с советской властью. Его борьба – с антихристом: «Распятие Христа, совершившееся 2000 лет тому назад, продолжается все время.  От первых дней и до сего времени, и будет продолжаться до конца мира, и борьба антихриста со Христом также шла, идет и будет идти, … борьба антихриста то поднимающаяся, то падающая». По окончании следствия дело было передано на рассмотрение Тройки при Секретном отделе ОГПУ.

Епископ Вениамин был приговорен к ссылке в Казахстан сроком на три года. Этап длился четыре месяца: с сентября по декабрь 1927 года.

В Казахстане епископу Вениамину местом ссылки был назначен город Джамбейт.

Священнослужители Ярославской епархии писали ссыльному Владыке Вениамину о неразрешимых ярославских церковных проблемах, спрашивали совета об отношении к событиям, происходившим в Церкви. В одном из ответных писем епископ Вениамин оценивал современное ему поколение верующих: «Атеизация человечества разрастается. Неведомы ее пределы. Идеологический исход для христианина в атеистическом государстве – уход из мира, но куда уходить в атеистическом государстве? Некуда. Христианин остается скорбеть и терпеть, покоряется действительности. Покоряется не идеологически, он хранит свои принципы как святыни». Раздумья епископа Вениамина о «ярославском расколе» изложены им в письме о «примирении архиепископа Агафангела с митрополитом Сергием» и реакцию на этот факт тутаевского священника А.Н. Новоденского: «отец  Новоденский не понимает, что воссоединение или вообще единение не означает примирения и, тем более, искания дружбы и покровительства богоборцев, и общения с Велиаром. Примирение, искание и общение отец Новоденский считает единственным мотивом единения.

Понимание очень узкое, одностороннее и недоброе.

Митрополит Агафангел знал и другой мотив, которого не признает отец  Новоденский, – это послушание Церкви.

Церковь имеет каноны. Каноны говорят: нельзя представителя Церкви судить без суда Церкви. Митрополит Агафангел, находясь в преддверии смерти, не решился выступить с судом, я тоже не решаюсь и боюсь, я повинуюсь митрополиту Сергию. Я хочу быть послушным Церкви и ее закону: без суда не суди. Я боюсь выступить с судом без суда Церкви».

В 1929 году его перевели на жительство в Кара-Тюба.

В ссылке епископ Вениамин тосковал по службе в храме. В поздравительной открытке на Рождество 1929/1930 года он писал: «Теснее собирайтесь под знамя храма Христова в святые дни Рождественских праздников, как на войне собираются под знамена армии в решительные моменты.

Враг Христа наступает яростно на крепости его – храмы его».

Здоровье епископа Вениамина в заключении и на этапе окончательно было подорвано. Его брат, Дмитрий Константинович, писал в заявлении помощнику прокурора Верховного Суда СССР по надзору за ОГПУ в 1928 году: «Брат мой, Василий Константинович Воскресенский, он же епископ Вениамин Тутаевский, выслан ОГПУ и находится в Джамбейте Уральской губернии… Под влиянием преклонного возраста (58 лет) и режима, при котором он содержится, брат мой (по имеющимся сведениям) в настоящее время страдает параличным состоянием правой стороны тела. Он плохо владеет языком, правой рукой (не может, например, писать) и правой ногой». Дмитрий Константинович просил о досрочном освобождении брата или разрешении перевезти его в Москву на излечение, «или же хотя бы в Уральск, где имеется медицинская помощь, так как преклонный возраст брата и его болезненное состояние делают его неопасным для общества и дальнейшее содержание его в заключении теряет свою целесообразность». Заявление Дмитрия Константиновича оказалось напрасным.

В конце 1929 года в Ярославле проходило следствие по делу «О создании к/р (контрреволюционной – ред.) организации и организации материальной помощи ссыльным церковникам. Среди обвиняемых были прихожане города Тутаева, которые вели личную переписку с епископом Вениамином и, как могли, помогали ему. Вследствие этого в обвинительном заключении по делу С-11707, л.131 от 18 февраля 1930 года сказано: «считал бы необходимым привлечь к ответственности через соответствующие органы находящегося в ссылке епископа Вениамина Воскресенского за распространение а/с (антисоветской – ред.) переписки».  Какими были конкретные последствия для парализованного Владыки, неизвестно. Но вскоре всякие извести я о нем прекращаются. Со слов прихожан Воскресенского собора города Тутаева, он скончался не позже 1931 года.

Протоиерей Николай Лихоманов, Е. Большакова. Газета "Собор", 2000, №3 (16), февраль.